Утомленная фея – 3 - Страница 44

– Что идея? Про родственников?

– Нет, про сэнсэя. Ты не представляешь, насколько эти восточные заморочки прилипчивы. Я по себе знаю, в школе была от этого без ума. И на востоковедение потом поступала. Так я в клубе занималась, в компании. А если индивидуально? Посуди сам, этот Ирек учился в школе в шестидесятые годы. Никаких таких клубов восточных единоборств тогда не было, и быть не могло. Сажали тогда за такие дела, как я слышала. Но вот Учитель-одиночка вполне мог быть. А запудрить ребенку мозги, это не так трудно. И, понятное дело, парень мог скрывать от окружающих не только то, что обучается боевым искусствам, но и сам факт существования своего «духовного наставника». А если еще допустить, что он с родным отцом не очень ладил… то и вообще….

– Хм, хорошая версия. Только как нам теперь найти этого сэнсэя? Столько лет прошло, может, его уже и в живых-то нет.

– Ну, попробовать-то можно. Этот Ирек четыре раза переезжал в другие города. Корреляционный анализ мог бы нам помочь. Зря, что ли компьютеры придумали? Большую часть архивов паспортных столов успели перевести в цифровой вид. Так что….

– Логично, сейчас попробуем. – Геннадий уселся за компьютер, через кодированную линию вышел на столичную базу данных, ввел параметры поиска.

– Черт, тут две сотни фамилий. – Сима заглянула ему через плечо.

– Исключи женщин, они тут не причем, славян и прочих европейцев. И возраст уточни, он должен быть старше нашего героя лет на десять минимум. – Геннадий ввел уточнения. – Есть, всего один кандидат: Ким Ван Сун, но он кореец, а не китаец.

– Это еще не о чем не говорит. Ты смотри, он из дальневосточных корейцев. Их всех перед войной выселили в Среднюю Азию. И этого тоже, видишь, жил в Чимкенте. А выселили их болезных потому, что среди них было полно японских агентов, да и китайских тоже. Кто теперь проверит его настоящую национальность? При Хрущеве, когда реабилитировали народы, получили вольную и они. Большая часть, правда, осталась на юге, но некоторые и переехали. Конкретно этот – в Уфу. До этого закончил медицинский институт в Ташкенте. Тоже, кстати, совпадение. А тут в Миассе работал заведующим отделением в городской больнице. Вполне подходит под нашу версию.

– Подходит-то он, подходит, но в живых-то его уже нет. Умер три года назад, похоронен на местном кладбище. Участок, могилка, все честь по чести.

– Жалко, конечно, но ничего не поделаешь. Не судьба нам с ним побеседовать. А вот Ирек Акрамович еще жив и вполне доступен.

– Что делать будем, осторожную слежку установим? Я в Челябинск заявку дам, чтобы прислали опытную группу. Должны же мы точно убедиться?

– Не стоит, слежку этот тип обязательно почует. Даже если мы из Столицы лучших специалистов вызовем. Спиной почует. А он нам непуганый нужен, полностью уверенный, что находится вне всяких подозрений. По той же причине мы не можем расспрашивать его родных, знакомых и сослуживцев. Мало ли чего….

– Ты права, с эти делом рисковать не стоит. Доложим майору? Какой никакой, а результат.

– Доложить-то мы доложим, но он сразу спросит наши предложения о дальнейших действиях. Правильнее будет их уже иметь, – резонно возразила Сима.

– Верно, предложения у нас должны быть. В этом-то и сложность. Спровоцировать его на действие, только очень мягко? Придумать хорошую такую приманку. Если сглотнет, значит, мы угадали. Можно и не подсекать, пусть плавает дальше. Только что нам ему предложить?

Сима задумалась, – Наш герой занимает должность, связанную с надзором контролем. Допустим, кто-то из поднадзорных совершает серьезную глупость, должностное, так сказать, преступление. И пытается это преступление скрыть. Но информация об этом «доходит» до надзирателя. Что он будет делать?

– А поднадзорный работает в месте, которое представляет интерес? Неплохо. Думаешь, что попытается завербовать?

– Не обязательно, это ведь довольно рискованно. Но может закрыть глаза и дать понять бедолаге, что тот ему обязан. Или даже не давать, а приберечь эту информацию на будущее. Нам-то, собственно, все равно, главное реакцию проследить. В смысле, даст делу ход или нет.

– Логично, только что уж такое «жуткое» может откопать санитарный врач?

– Пока не решила, надо внимательно ознакомиться с его должностными обязанностями. Но это «что-то» должно преследоваться в уголовном порядке и за него должен полагаться приличный срок. Дай мне день на размышление.

– Получишь ты свой день, но к начальству пойдем сейчас. Идея у нас есть, этого вполне достаточно.

Свои наметки Сима изложила на следующий день. – Я тут просмотрела кучу материалов и вот что скажу. Лучше всего устроить инцидент с радиоактивными материалами. За такие штуки по головке не гладят, сам понимаешь. Несколько лет тюрьмы можно заработать запросто.

Геннадий поежился, – а это будет не слишком?

– Ничего страшного, у меня отец в Таллине лабораторией неразрушающего контроля заведует, много интересного мне рассказывал. Есть такая лаборатория и на Машзаводе. Они используют источники гамма-излучения для контроля сварных швов. Большей частью Иридий – 192. У него излучение «мягче» чем, например, у кобальтовых источников, это повышает качество контроля. Но есть и недостатки – период полураспада этого изотопа сравнительно небольшой, чуть больше семидесяти дней. Мощность излучения постепенно падает и ампулы необходимо периодически менять. Это создает порядочную суету: заказ новых источников, доставка, перезарядка их в дефектоскопы, разрядка, захоронение отработанных и тому подобное. Все эти операции довольно опасны и их проведение опутано кучей инструкций, точно исполнить которые практически не реально. Так, лишь бы в случае чего можно было найти крайнего, на которого и повесят всех собак.