Утомленная фея – 3 - Страница 25

– А вот мне – нет! Я этого дешевого «авторитета» не искал!

– Хм, я тоже не искала. Это просто сопутствующий элемент нашего имиджа. Что тут можно поделать?

– Ладно, замяли. Кстати, как тебе удалось выиграть? Тоже ловкость рук?

– Именно! Смотри! – Сима показала ладонь. На ней лежали три горошины. – Вот, остались в резерве. Сушеного гороха на рынке хватает. Видишь лоток? Я позаимствовала с него щепотку. Сейчас подойдем и расплатимся. – Подойдя к лотку, она набрала целую пригоршню гороха и расплатилась втройне.

– А куда ты его денешь? Может, еще сыграть хочешь?

– Нет, кину его горляшкам, пусть поклюют за наше здоровье. Пошли, ювелир нас заждался.

На следующий день Сима доложила, что проскрипционные списки готовы. Геннадий четыре часа провел за компьютером, изучая эти материалы и требуя комментариев по отдельным пунктам. – Мда, когда ты только успела? Выглядит солидно, это даже не списки, а досье. По каждому человеку целое обвинительное заключение. Вопрос, а что мы с этим будем делать? Если хочешь знать мое мнение, то следует запросить санкцию руководства.

– Ты уже и раньше это говорил. Разумеется, мы поставим начальство в известность, но стоит ли ждать получения инструкций? Машина проворачивается медленно, а время уходит. С другой стороны, у военных тут практически неограниченные полномочия….

– Ты намекаешь, что надо поговорить с комендантом города и предложить ему твой план? – Геннадий задумался. – Можно попробовать, но не думаю, что он очень обрадуется.

– Лучше с командиром десантников. Этот полк – единственная, реальная боевая сила в Ферганской долине. А в городах только военные комендатуры. Их возможности невелики. Свяжись с ним и договорись о рандеву. Я попробую убедить его в целесообразности жестких действий.

– Хм, хорошо, попробуй. Только сложновато это будет.

– Посмотрим! Ты знаешь, что этот самый полк сюда перебросили прямо из Казахстана? Там, по нежеланию обострять национальный вопрос, миндальничали с чисткой. И что? До сих пор расхлебывать приходится. Только хуже сделали. Если уж резать, так сразу, а не отхватывать по кусочку из «гуманных» соображений. Не так больно будет.

Аудиенция состоялась уже вечером этого дня. Полковник Ерохин выслушал их очень внимательно. Задал несколько непростых вопросов. – Вы думаете, что я спорить буду? Зря! Этого «гуманизма» еще в Чечне досыта наелся. Всех этих «правозащитников». Вы, капитан, в таких ситуациях не бывали и питаете розовые иллюзии. Вот, твой лейтенант, хоть и зеленая еще совсем, а ситуацию понимает правильно. Надо решить проблему так, чтобы в будущем не пришлось мучиться с подчисткой хвостов. Кардинально!

– По смыслу акции у меня возражений нет, – сообщил Геннадий. – Только вот методы. Не перегнем ли мы палку? Коран, насколько мне известно, прямо запрещает убийство детей и женщин. Представляете, какие возможности для пропаганды откроются у наших противников? Так и до джихада недалеко.

– Коран – религия прагматичная, – возразила Сима. – Это не удивительно, Пророк-то сам из бывших торговцев. Зачем убивать детей и женщин, когда их можно распрекрасно продать? Мы не мусульмане и от нас все равно ждут страшных злодейств. Одним больше, одним меньше….

– Согласен, – заявил полковник. – Было бы желание, а повод для бунта всегда найдется. Надо, чтобы тех, у кого это желание может возникнуть, просто не осталось. Кстати, почему в твоих списках не все местные попы?

– Я включила только ваххабитов, остальные вполне вменяемые. С ними можно вести дела.

– Добро, я принимаю этот план. Через неделю должно состоятся совещание комендантов городов и районов. Следует предупредить их о возможных осложнениях, не раскрывая некоторых деталей. Утечка информации нам не нужна. А мы пока должны проработать все в деталях. И нечего вам сидеть в том доме, сюда перебирайтесь, в расположение. Я, конечно, понимаю, что там уютнее: сад, прохлада, фрукты. Но дело – есть дело, тут не до комфорта. Не волнуйтесь, охрану я там оставлю. Ничего с вашим стариком не случится.

Житие в полу развалившихся, доведенных до ручки казармах, в самом деле, было еще то. Особенно донимала жара. Сима, на правах женщины, выгородила себе угол занавеской, а Геннадию и этого не досталось. Впрочем, в казарме-то приходилось находиться не так уж и много времени. С раннего утра и до позднего вечера они торчали в штабе полка, прорабатывая детали операции. Начштаба сначала скептически отнесся к участию Симы в этих бдениях, но потом переменил свое мнение, начав посматривать в ее сторону с уважением. Даже приватно поинтересовался у Геннадия, не имеет ли его подчиненная специального военного образования. А когда тот заявил, что они имеют дело с талантливым самородком, позволил себе усомниться. – Талант – талантом, – заявил этот служака, – а такого рода планирование – вещь специфическая. Некоторые вещи надо просто знать. Она знает. Спрашивается, откуда, если не имеет соответствующей подготовки и опыта? – Не знаю, – честно ответил Геннадий. – Эта девочка, вообще, вещь в себе. Объем ее знаний трудно оценить, многие удивляются. В досье все чисто: школа, университет, наши курсы. Ничего особенного. Память у нее, правда, феноменальная и голова работает. Утверждает, что самообразованием много занималась. Может, и по этой части нужные труды штудировала.

Когда наступило время "Ч" в городе и окрестностях был объявлен комендантский час, точнее, день. Жителей предупредили накануне, чтобы сидели по домам. Специальные патрули жестко пресекали всякое передвижение. Начавшаяся охота на «элиту» живо напомнила Геннадию те дни, когда нечто подобное имело место быть в Татарии. С оттенком дежавю. Только там он ездил по адресам в составе боевой группы, а тут больше занимался координацией. Впрочем, пару раз выдалось съездить и самому. Личный состав зашивался, вот и пришлось. Запланированный «объект» проживал в Маргилане. Один из тех, кто после перестройки сумел наложить лапу на бывшую общенародную собственность. В данном случае, на местную шелкомотальную фабрику и мастерские по производству шелковых тканей. Дом, а точнее мини-дворец в арабском стиле, находился на окраине. Входившая в состав группы БМД, с ходу вынесла ворота и влетела во двор. Следом ринулись десантники. Охрана, человек пять, от неожиданности открыла огонь не сразу. А когда открыла, то долго не продержалась. Десантники рассыпались по дому и начали тычками и пинками, за отсутствием прикладов, выгонять во двор его обитателей. Таковых набралось человек тридцать: хозяин, жены, дети, родня, обслуга. Охрана не в счет, они уже покойники. Геннадий сверился со списком. – Так, там всего пятнадцать человек. Фотография хозяина имеется в деле, вон он стоит. А остальных придется сортировать. – Где ваши документы? – Дело несколько затянулось. Не у всех на руках оказались бумаги, их пришлось разыскивать по дому, а пятеро заявили, что их документы остались дома. Названных ими имен в списке не было. – Итог, тринадцать в наличии, двоих нет. – Не нервничай, капитан, сейчас мы их расколем, – вмешался сержант. – Ты, – обратился он к брату хозяина, – как зовут этих людей? – Он указал на беспаспортную группу, стоящую отдельно. – Тот стоял молча, злобно поглядывая на десантника. – Не знаешь? Ладно, спросим у других. – Короткая очередь отбросила упрямца к ограде. – Теперь ты, – выбрал сержант следующую жертву, – тоже не знаешь? – Этот запираться не стал, а упал на колени и начал быстро называть имена и фамилии. К группе смертников присоединилось еще трое. Двое из этого списка, а еще один из общего. Гость, наверное. Удачно, потом искать не придется. – Остальных за ворота, в шею, – распорядился Геннадий. Оглядел оставшихся. Совсем молодая девчушка, лет двенадцати, которую он сначала принял за дочь, оказалась женой. – Черт, она-то тут причем? Может, просто родители продали. Дети есть? Не понимаешь? Болалар есть? – Девушка отрицательно замотала головой и принялась что-то объяснять.