Утомленная фея – 3 - Страница 22

Сима вышла через полчаса. – Поговорили. Он действительно поляк – Марек Кольчицкий из Лодзи. Мусульманин ваххабитского толка. Получил подготовку в организации «Зеленый орел» под Краковом. Тут он представляет Халифат, нечто вроде офицера связи. Миссия – общая дестабилизация обстановки. С тобой хотели побеседовать из чистой любознательности, никакой конкретной информации на наш счет у них нет. – Сима вручила Геннадию листок, который держала в руке. – Вот, тут его основные контакты. Интересная личность, надо будет еще разок с ним пообщаться, но это успеется.

– Так он еще и жив остался? – усмехнулся лейтенант, кивнув на дверь.

– Ну, не такие мы и звери. Жить будет.

– А любить нет?

– Он-то да, если доживет, конечно. А вот ваша, товарищ лейтенант, сексуальная жизнь может резко измениться в худшую сторону, если пошлеть не перестанете.

– Я бы на твоем месте отнесся к этой угрозе весьма серьезно, – делано-сочувственно сообщил Геннадий.

– Все, больше не буду, я хороший. Это была невинная шутка. Вы мне лучше вот что скажите, ведь более ярых католиков, чем поляки, в мире найти было трудно. А теперь? Приняли мусульманство, как будто всю жизнь ждали. Даже большим числом, чем странах, где с религией было поспокойнее.

– А куда бы они делись? – пожал плечами Геннадий. – Выбор у них был не очень.

– Выбор у них у всех был не очень, – продолжал гнуть свою линию лейтенант, – но почему именно из этих получились самые фанатики?

– Смена религии «на зло врагу» – не такое уж редкое событие в истории, – сообщила Сима. – Взять, например, ирландцев. Они несколько веков яростно сопротивлялись католицизму, который у них внедряли англичане. А когда Англия сама отложилась от Ватикана, быстро стали правоверными католиками, чтобы был лишний повод пособачиться с заклятыми недругами. Так и поляки. С русскими и немцами у них резко отрицательная комплиментарность. У русских Православие, у немцев Протестантизм, вот они и держались папского престола. После распада Варшавского договора предпочли союз с Американцами – лишняя шпилька Германии и России. Помните, с какой готовностью они в Ирак войска посылали, наперекор прозрачным намекам из Бонна, Парижа и Москвы? Да они бы и с чертом союз заключили, лишь бы продолжить эту вендетту. Вот вам и мусульманский фанатизм под бело-красными знаменами. Все логично.

Домой добирались на армейском вездеходе. – Серафима, тебе не кажется, что вокруг нас сгущаются тучки? Мы постоянно влипаем в неприятности.

– А что тут удивительного? Мы ведь сами вызвали огонь на себя. Наши скромные фигуры приобрели в этих краях зловещее величие. Можно даже сказать инфернальное величие. Правда, больше в узком кругу заинтересованных лиц, но, тем не менее. Представляешь, что они там могут подумать? Эти, которых я успокоила сегодня, не последние. Самое интересное еще впереди!

– Считаешь, что это меня успокоит?

– Нет, но заставит быть осторожнее. Серьезно, сегодня ты был слишком беспечен. Вот и попался. Слушай, по поводу этого поляка, ты можешь договориться, чтобы его вывезли из Узбекистана в Столицу? Есть тут у меня одна мыслишка, а эти костоломы все испортят. Основную информацию о местных делах я уже выудила, больше трясти его на этот счет бессмысленно.

– А зачем он тебе? А, понимаю, это к тому проекту, которым мы озадачили начальство? Фальшивая резидентура и все такое…?

– Именно, умный мальчик. Я напишу сопроводиловку, в части перспектив использования, а ты реши принципиальные проблемы. И объясни десантуре, что никакого поляка мы сегодня не захватывали. Не было его, не было, померещился он им!

Дома их встретил Григорий Григорьевич, видно полковой эскулап счел его состояние удовлетворительным. Старик и в самом деле выглядел неплохо, даже шутил. Предложил выпить вечерком в честь его возвращения. Отказываться, разумеется, не стали. Только вместо плова, в этот раз решили приготовить манты. На крошение мяса, крутить его в мясорубке – только портить, Сима мобилизовала двух бойцов. Сама же занялась тестом. А Григорий Григорьевич вытащил из сарая огромную мантовницу. – Серафима, а тебе не кажется, что мы подвергаем хозяина слишком большой опасности? – тихо спросил Геннадий, наблюдая хлебосольной суетой старика. – Охрана, конечно, вещь хорошая, но выходить в город ему опасно. После всего, что мы тут устроили. Да и охрана не навсегда. Наша командировка закончится, охрану снимут. Как он будет жить? И долго ли проживет?

– Ты считаешь, что в роли домашнего раба ему было лучше? Не надо, не отвечай, я и так знаю, что ты скажешь. На самом деле, дело обстоит еще хуже. Всех здешних русских, которые еще остались, надо или эвакуировать, или временно укрыть в расположении воинских частей. Когда начнется заваруха, а она начнется обязательно, они первыми попадут под удар. Надо хоть попытаться спасти, кого сможем. Имущество-то у них неизбежно разграбят, может, и дома сожгут. Но это поправимо, после чистки останется довольно много выморочной собственности, передадим пострадавшим.

– Стоп! Стоп! Какое такое выморочное имущество? Допустим, подметем мы эту, как ты выражаешься, «элиту». Но ведь у них семьи останутся. Выселять будем? Так они озлобятся, мстить начнут. Людям, которые вселятся в такие дома – не позавидуешь.

– Не начнут, некому будет. Один раз страна уже обожглась на «Дети за отцов не отвечают», хватит. Знаем мы этих «детишек»! Перестройку тоже возглавили всякие «детки», «внучки». Старое, доброе – «Яблоко от яблони недалеко падает» – вернее будет. Супротив генетики не попрешь.